О чем эта история и ее формат
Этот разбор основан на реальной консультации, которая проходила на психологической платформе Б17.ру в августе 2025 года. Полную переписку можно найти по ссылке: https://www.b17.ru/forum/topic.php?id=587051
В данном описании я хочу показать не только результат работы, но и сам процесс психологического мышления — как формируются гипотезы о природе проблемы, почему выбираются именно эти вопросы и техники, как интерпретируются ответы клиента. Особое внимание уделяется моментам неопределенности и логике принятия решений на каждом этапе консультации.
Ограничения формата
Данная консультация проводилась в специфическом формате — как краткосрочная демонстрационная работа на публичной платформе в виде переписки между мной, как психологом, и клиенткой. Это наложило существенные ограничения на глубину проработки проблемы.
В рамках такого формата было невозможно подробно исследовать историю травматического опыта и его предпосылки. Также не представлялось возможным отслеживать долгосрочную динамику изменений.
Однако такой формат все же позволил, на мой взгляд, сосредоточиться на ключевых аспектах работы: понимании механизма поддержания проблемы, освоении базовых навыков работы с тревогой, изменении отношения к симптомам и связи этих изменений с жизненными ценностями клиентки.
Начало работы
Клиентка Ирина обратилась с проблемой тревоги в общественных местах, которая началась после панической атаки полгода назад.
«Примерно полгода назад в центре большого скопления людей мне стало плохо и приезжала скорая. Из-за того, что я не знала, что со мной, я испугалась, что умираю и я впервые также пережила паническую атаку… Мне удалось избавиться от панических атак как таковых, но всё же на данный момент дошло до того, что я постоянно испытываю напряжение во всем теле… Боюсь одна ходить в большие магазины или идти по большим улицам… Страх проник и в семейную жизнь: постоянно трясусь за детей»
Из этого описания я предположил, что после травматичного опыта у Ирины сформировался устойчивый паттерн избегания. Мозг связал общественные места с опасностью и теперь запускал тревожную реакцию в похожих ситуациях. При этом она уже показала способность справляться с проблемами — самостоятельно избавилась от панических атак.
Прояснение целей
Прежде чем предлагать интервенции, мне нужно было понять, чего именно хочет клиентка. Я спросил о конкретных изменениях, которые она хотела бы видеть в своей жизни через полгода.
«продолжила бы ходить на занятия по иностранному языку (сейчас перешла на онлайн из-за этой проблемы)… позволила бы себе погулять по магазинам… стала бы больше общаться с коллегами по работе (на данный момент сократила общение и чувствую, как будто угасаю из-за этого)»
Ирина четко видела цену, которую платила за безопасность через избегание. Особенно важна была фраза про «угасание» — она понимала, что теряет качество жизни. Это показывало готовность работать над проблемой.
Исследование механизма тревоги
Чтобы понять, как работает тревога у Ирины, я попросил описать конкретные мысли, которые приходят в моменты дискомфорта.
«что делать, если у меня опять начнется сильное головокружение… что если я начну падать… на меня все будут смотреть… что если я потеряю контроль… На данный момент увожу себя от мыслей сосредоточением на реальности, но одновременно с этим прибавляю шаг, чтобы скорее дойти туда, где никого нет»
Картина прояснилась. Ирина боялась повторения того первого инцидента. Она использовала полезную технику заземления, но одновременно подкрепляла страх избеганием — ускоряла шаг. Получалось противоречивое поведение: одна стратегия успокаивала тревогу, другая ее усиливала.
Экспериментальный подход
Вместо объяснений я предложил Ирине представить альтернативное поведение:
«Представьте: вы идете по торговому центру, приходят знакомые мысли, но вместо ускорения вы намеренно останавливаетесь на 30 секунд. Что произойдет с тревогой?»
Этот мыслительный эксперимент, как мне показалось, подсветил Ирине истинный механизм работы ее тревоги.
«Я попыталась представить, и мне кажется, что тревога усилится на эти 30 секунд, но после этого, когда я пойму, что я так же стою и со мной ничего не произошло, она уйдёт»
Ирина сама пришла к ключевому пониманию: тревога временно усиливается, а затем спадает, если не подкреплять ее избеганием. Это показало готовность к более глубокой работе.
Закрепление через метафору
Для лучшего понимания я использовал образ с болотом:
«Представьте, вы идете по лесу или полю и внезапно проваливаетесь в болото. Первая естественная реакция — быстрее выбраться! Мы инстинктивно начинаем дергать одну ногу, пытаясь ее вытащить. Но что происходит? Когда мы поднимаем одну ногу, весь наш вес переносится на другую, площадь опоры уменьшается, и мы проваливаемся еще глубже. Чем активнее дергаемся — тем быстрее тонем. А что будет более эффективным вместо попытки отталкивания одной ногой?…»
Метафора оказалась точной — Ирина узнала свое поведение в этом образе.
«Очень наглядный пример с болотом — я действительно так себя чувствую и действую в момент тревоги»
Техника работы с мыслями
Ирина описывала «хаос в голове» среди людей. Это указывало на то, что она не может дистанцироваться от своих мыслей — они воспринимаются как команды к действию, а не просто ментальные события. Я предложил простую технику: добавлять к тревожным мыслям фразу «Я заметила, что у меня появилась мысль…» Эта добавка превращает мысль «Я упаду!» в «Я заметила мысль о том, что я упаду», создавая дистанцию между человеком и его мыслями.
Ирина быстро освоила технику и почувствовала эффект — мысли теряли свою власть над ней, тело расслаблялось:
«Когда приходила мысль, я замечала отклик в теле (например, напряжение). Когда добавляла приставку, тело расслаблялось и было ощущение, что эта мысль меня больше не трогает, и вообще ко мне не относится»
Первый практический опыт
Не дожидаясь окончания консультации, Ирина применила полученные знания:
«Сегодня на улице случилась тревога, я остановилась и позволила ей быть. Она нарастала и даже как будто сдавило голову, но потом всё прошло и мне стало очень спокойно. Очень рада, что получилось не испугаться и остаться с этим»
Это был важный опыт. Ирина получила практическое подтверждение теории — тревога действительно прошла сама, когда она не стала с ней бороться. Новый опыт противоречил старому убеждению «общественные места = катастрофа».
Связь с жизненными ценностями
Для поддержания изменений важно было связать новое поведение с тем, что действительно важно для Ирины. Я предложил представить жизнь через год без ограничений тревоги.
Ирина увидела связь между преодолением дискомфорта сегодня и возвращением к важным для нее сферам жизни:
«Да, теперь я четко вижу связь между тревогой и тем, как она влияет на то, что мне важно. Уверена, что моя жизнь была бы гораздо свободнее и спокойней»
Результаты работы
«Моя ситуация уже не кажется мне такой катастрофой как это было три дня назад — у меня есть ясное понимание, что и почему именно так происходит и эффективные упражнения, чтобы это исправить»
Менее чем за три дня консультации удалось достичь понимания механизма поддержания тревоги, помочь клиентке освоить технику работы с мыслями и получить первый успешный опыт нового поведения. Важным результатом стала связь предлагаемых изменений с жизненными ценностями Ирины и смена восприятия проблемы с катастрофической на вполне решаемую.
Анализ ключевых факторов успеха
Несколько факторов сыграли ключевую роль в успешности этой консультации. Прежде всего, Ирина уже обладала значительными ресурсами — она самостоятельно справилась с паническими атаками, что показывало ее способность к преодолению трудностей. Её готовность возвращаться в избегаемые ситуации и экспериментировать с новым поведением создала основу для практической работы.
Особенно важным было четкое осознание психологической цены, которую она платила за избегание. Она понимала, что теряет возможности для обучения, общения и простых житейских радостей. Эта связь между текущими ограничениями и потерями в качестве жизни создавала мотивацию для изменений.
Наконец, способность Ирины быстро осваивать и сразу применять предложенные техники на практике позволила получить немедленную обратную связь об их эффективности, что укрепило веру в возможность изменений.
Важно понимать, что трехдневная консультация имела существенные ограничения. Мы не смогли исследовать глубинные причины столь сильной реакции на первый инцидент или проработать семейные паттерны отношения к контролю и безопасности. Формат не позволил отследить долгосрочную устойчивость достигнутых изменений или поработать с более сложными ситуациями, вызывающими высокий уровень тревоги.
Эти ограничения означают, что в идеале Ирине была бы полезна более длительная терапия для закрепления результатов и проработки более глубоких аспектов проблемы. Тем не менее, Ирина более четко начала понимать механизмы функционирования собственной тревоги, что позволило ей перейти от позиции жертвы обстоятельств к активной роли в управлении своим состоянием. Это понимание, подкрепленное первыми успешными опытами, создало основу для дальнейших самостоятельных изменений.
